12 января 2013 г.
Мой дедушка, двадцатичетырехлетний гвардии капитан Анатолий Потанин, шутник, красавец, герой, сразу пленил сердце моей юной бабушки Ольги, вывезенной из ужаса ленинградской блокады. Думали, в тыл, а попали в самый котел Сталинградской битвы. Бабушка, еле державшаяся на ногах после перенесенного тифа, просилась в армию. В строевые части, конечно, не взяли. А мыть тарелки в столовой при штабе – пожалуйста.
Там дедушка ее и увидел. Дальше, как в кино, – вместе прошли до самой Болгарии. Солнечный город Сливен, синие скалы, маленькие домики с коричневыми деревянными балкончиками. Один из них приютил молодую семью. Оттуда в марте сорок пятого, когда война еще грохотала в Европе, дедушка отправил беременную бабушку в Чувашию, в Алатырь, к своей маме. Легко сказать – отправил: на пятом месяце беременности, с внушительным уже животом, на маленьком военном самолетике до Москвы, а оттуда поездом в Чувашию. А сам остался довоевывать.
Войну дедушка закончил гвардии майором. Но домой, к молодой жене, его не отпустили. Сразу отправили в Москву учиться в академии имени Фрунзе. Крестьянский сын оказался толковым офицером. Через три года он закончит академию подполковником, потом еще одну, академию Генштаба, с отличием и станет генералом. А пока что Москва готовилась к Параду Победы. Накануне ночью, 23 июня 1945 года, словно в подарок моему дедушке-победителю, в маленькой больнице маленького чувашского городка родилась моя мама.
Из Москвы дедушка почти каждый день посылал письма. Крупным почерком отличника, с нажимом на перо, где полагается. Черкнет несколько слов на большом белом листе и отправляет с оказией. 12 мая: «Спешу тебе написать небольшую чертушечку и еще раз поздравить с большим праздником Победы. Живу хорошо, здоровье отличное. Как живет моя курносая Лелик?» 13 июня: «Спешу тебе, дорогая моя, черкнуть небольшую записочку, а то ты скучаешь, наверное. Береги себя, моя родная, а особенно береги наследника (дедушка, конечно, еще не знал, что через десять дней родится моя мама). Знаешь, моя дорогая, как соскучился, как охота быть вместе…»
В Алатыре была маленькая квартирка с кухонькой, керосинкой и водой из колонки. Там и жили вчетвером – моя новорожденная мама и моя бабушка со свекром и свекровью. Война уже кончилась, но еще целых полтора года продукты давали по карточкам, надо было стоять в очередях, надо было наносить воды, чтобы полоскать бесконечные мамины пеленки. «Буду учиться три года, – пишет дедушка в августе сорок пятого, – так что тебе, дорогая, придется немного поскучать». И бабушка терпеливо ждала. Не вспоминала про свой диплом химика-технолога, не рвалась на работу, сбросив младенца в ясли, как почти все тогда делали, а потихоньку растила дочку, преодолевая детские болезни, капризы и постоянную нехватку всего самого простого и необходимого. Никакой кроватки или коляски у мамы не было – все на руках или приткнута в уголок бабушкиной кровати.
Дедушку переводили из города в город, и семья ехала следом. Белоруссия, Украина, даже Австрия. Конечно, о своем доме, уютном и устроенном, не было речи. У родившихся следом за мамой близнецов тоже не было ни кроватки, ни коляски. Вся мебель казенная, со штампом КЭЧа – квартирно-эксплуатационной части, где выдавали бесплатно самое необходимое для обзаведения офицерских семей. Бабушка, беременная близнецами, во время очередного переезда спала на полу, потому что больше негде было. И опять ни на что не жаловалась. И никогда не говорила, что жизнь ее не удалась, что дома скучно, что хочется самореализоваться, что быт съел ее силы и прочее, и прочее, что сплошь и рядом слышишь от молодых мам. А бабушка просто умела радоваться и ценить каждый день.
Источник: "Советская Чувашия"
Первоисточник: http://sovch.chuvashia.com/?p=72792